Первый день наряда, не последний, что нас ещё ждёт? Но ничего, день, как день, на большой плите сорокалитровые кастрюли вновь заняли свои места, Вова с топором появился откуда ни возьмись, топор такого размера, хоть Французскую революцию повторяй здесь, выдюжит все казни и на свиную тушу запас силы останется. Ну, кто на меня? То-то же духи, тащи сюда едрёна кочерыжка её за филейную часть, рубить будем на мелкие кусочки.
Успели боковым зрением оценить Вовину гильотину и ходу в каморку за тушей. Пусть лучше на ней свою силу кажет, заодно и мы поглядим, насколько он дед, да и дед ли. Революция не потребовалась, Вовка умучил и себя и топор и нас всех салом и кровью так уделал, что революцию ему бы не доверили вершить, мало своей кашки парашки кушал. Порубили, по полу поваляли, пенделей за ротозейство огребли, ну и на том спасибо. Топор под кран и на видное место.
Пока Нина Ивановна сама с собой бубукала, пока сюси-пуси с официантками на раздаче гуторила, Вова повар успел украсть от филейной части хороший кусман на антрекот себе в обед, жулик он был и наверное по сию пору этим не грешит заниматься, иначе какой он на фиг танкист. Вова своё дело знал очень твёрдо, да и как оказалось позже, дедом он не был, он только мечтал им быть, но в отсутствии старших на камбузе (Нина Ивановна не в счёт) с удовольствием демонстрировал то, каким он будет дедом, потом конечно, не сейчас, но почему не начать к тому светлому времени начинать готовиться уже хотя бы вот сейчас, с этих вот самых духов, ведь никто не видит.
Красть с кухонного стола грешно, но красть для друзей почётно, нет это не мой девиз, так поступают люди наделённые ключами пищевых и вещевых складов, каптёрщики, водители и конечно мы, дизелисты. Вова может и рад был бы избавиться от столь почётной обузы, но те, ну те которые на чердаке, по головке не погладят, да и те, которые не на чердаке, те тоже за отсутствие ночного обжорства по головке не погладят, спросят, не упустят. Не нами заведено, не нами будет отменено ночное питание.
О том, что Нина Ивановна зевнула и не видела воровства, я глубоко ошибался, так как она сама тот кусочек с кило восемьсот на столе разложила, да и прошлась взад-перёд молоточком по мякушке, потом сольцой посыпала, перчиком приправила и «Вова, возьми сливочного масла в холодильничке, да не забудь постного добавить, знаю я тебя» удалилась по своим бабским делам к официанткам в генеральский зал.
Вова сковородочку на газовую плиту кинул, маслица в неё добавил, маслица себе на кусманчик белого намазал и совмещая приятное с полезным принялся за дело. Вот обжора, и тут зажал, сейчас они с Ниной Ивановной антрекотиком побалуются с утреца и на кой им обеда ждать, пусть их офицерский желудок ждёт, сколько ему ещё это делать раз. Пока Вова закусывал маслицем с белым хлебушком, да от шкварчащих брызг отскакивал, я ему чайку послаще наводил, а пока рафинадные кусочки пытался отделить друг от друга, ну чтобы точно ему положить, пришлось лишние спрятать за щекой, ничего подобного, не заметит, ибо мои щёки из-за спины видны.
Жаркое прыгало на тесной сковородке, я с духами складировал горы посуды из офицерского зала, Вова снимал последнюю пробу. На разделочном столе у Нины Ивановны в это время появился поднос и она там, что-то колдовала, наверное сейчас с Вованом приступят к завтраку, а там глядишь и может быть нам, что-то обломится от киловосемьсот филейно-зажаренной части. Но, напрасно слюни мы пускали и кашу утром не доели. Эй, духи, а ну живо сюда, подал Вова свою первую команду нам всем, кто из вас знает вход на чердак? Какой вход? Первый раз слышим, да и зачем нам вдруг понадобился чердак, нам, что и там наряд нарядить? Нет, мы так не договаривались.
Слазить нам на чердак и накормить тех, кто там находится? Вот это новость, вот насмешил, так насмешил, может сейчас и про Карлсона что-нибуть ляпнет, да ведь ему верить нельзя мужики, ведь он наверняка опять вздумал над нами насмеяться. Зачем такое вкусное и питательное блюдо тащить на чердак, не проще ли его прямо тут умять, всем колхозом? «Я кому сказал, на чердак, так на чердак! И пулей назад с посудой». Там, что антифашисты до сих пор прячутся или «Красная капелла» не успела выйти вовремя из игры? Кто там и что он там делает и ещё вопрос-какого чёрта его надо мясом, зажаренным в панировочных сухарях кормить и чай со сливочным маслом подавать? И как это на моей жизни в дальнейшем отразится? Кто там живёт?
Поднос с мясом под нос, сливочное масло в фарфоровом блюдце, кофейник чая, белый ломтиками в крупную дырочку хлеб и шаги по лестнице всё выше и выше. Угадайте о чём я тогда думал? Да ни о чём, мне пофиг, ну прикололи с «Землёй», ну и Бог с ними, другие якоря рашпилем точили и тоже отслужили и вернулись. Постою на лестнице на чердак, покричат, да и вернусь, пусть уписываются над болваном. Но вот постоять не получилось, дверь там и вправду имелась и прикрыта не насовсем была, видно не опасались внезапного обыска или приезда гестапо наши антифашисты, наверное хорошо законспирировались, раз всё нараспашку у них.
«О, проходи-проходи, братва подъём! Завтрак в постель прибыл на троих». На троих? Так их тут аж трое, тех тоже было трое, ну тех, которые из ларца. Три Чапаева с казацкими усами, в бриджах и белых рубашках с болтающимися широкими подтяжками мирно сосуществовали под одной крышей с Карлсоном, но без пулемёта «максим», выставленного для демонстрации силы в чердачное окно. Три абсолютно неразлучных друга, три мужчины хоть куда, три закадычных друга, три человека которых знал сам главком ГСВГ, которых уважали все мало-мальски грамотные люди-три дивизионных лепщика.
Я раньше их не видел, не слышал об их существовании, но как я был удивлён и польщён, когда и каким образом с ними познакомился. Это были абсолютно крепкие, средней упитанности качки, замечательно играющие на гитаре, с золотыми кончиками пальцев, пальчиками ювелиров, ваяющих бюсты Героев Советского Союза, что были ими созданы и смотрели на нас с постаментов во время принятия присяги. Так вот кто эти замечательные люди, вот они какие, такие простые и скромные хлопцы. Все с высшим образованием, отслужившие чуток и готовившиеся к заслуженному дембелю, к принятию лейтенантов запаса.
Само помещение чердака могло быть и поуютнее, чуток было захламлено мешками, коробками и ломом от сколотых алебастровых фигур. На подставках стояли сваренные из арматуры, а может просто плетёные из проволоки, подобия бюстов, на полу грудились мешки с белым алебастром, гипсовки из резины были перепачканы застывшим неизрасходованным раствором и требовали выколачивания, остатки еды валялись на Аля-столе сработанного горе-мастером из подсобного материала, три солдатские раскладухи в самый раз вписывались в скудный интерьер чердака, крючья вбитые в стропила и кроквы служили ныне не в качестве складирования окороков и колбас, но для иных целей. Часть стен была увешана голыми девушками, спутницами всех ваятелей и художников, часть была густо увешана паутиной и застрявшими в ней насекомыми, некоторые из них до сих пор безуспешно пытались выбраться, почти как я, подумал я про мух.
Честно скажу и сейчас, я очень был рад такому знакомству, теперь я мог что написать в письме и мог чем поделиться с другими, я самолично прикоснулся к тайне, кто знает, чьи бюсты стоят по всей стране? А, не знаете, а я хоть про свои, но точно знаю. Пока я гири пробовал 16 килограммовые пошевелить, пока надрывался пятиколограммовыми неподъёмными гантелями, бойцы лепного фронта времени даром не теряли, треск поджаристого до корочки антрекота и хруст челюстей говорили о том, что жаркое удалось, это раз, что его вполне достаточно для поедания, это два и что чтобы ты всегда сюда приходил, это три, и чтобы не один, а с подносом, это четыре. Спасибо тебе боец, а теперь маленько вот тут приберись, а будет время заглядывай сюда со своими друзьями, скажи, мы разрешили, зер гут камараде? Зер, зер, ловлю на слове.
Спасибо за доверие, прибрался, а в чердачное окошко можно поглядеть? Да погляди если дотянешься, этого добра не жалко. В окошко глянуть удалось с третьей попытки, спасибо ящику, ничего интересного не увидел. Огромные деревья и белая стена толи-бани, толи-психушки, тогда я только начинал жить и мне бы Дом родной тогда увидать, а что до бани или психушки, да на кой они мне коли вот они здесь, через дорогу, стоят себе сто лет.
Ну, я пошёл. Дык и с Богом, ступай себе говорят, в обед не забудь наведаться, не прозевай, явишься часика к трём, а опоздаешь, так гляди, изваяем твой бюст в гипсе, родная мама не узнает, водичкой польём и старшина роты не узнает среди остальных своего пропавшего бойца. Да, шутим мы, шутим, но про три часа помни, ну беги, нам работать пора. Как я мечтал о следующей встрече, как с девушкой, как с Родиной. Что успеют за это время они сделать, как это у них получается, может и я тоже так вот начну лепить, может и у меня что получится, может и отпуск за это дадут, ведь им же дали и ещё говорят второй дают, вот бы их цацки да на мою грудь.
Пока я прохлаждался успели произойти более существенные изменения на кухне, там всё погрузилось во мрак, и Нина Ивановна и Вовки морковки, и мои друзья по духовным делам, отключили электричество. В котлы вываленная из кастрюли картошка пускала белые пузыри, только газовые кухонные приборы тяжело дыша газовыми факелами в дно гига-кастрюль оставляли надежду на приготовление обеда, но картошка-то уже там, в котлах, а что теперь с нею делать, как выколупывать и куда? Места на плите не предусмотрено столько, не зря котлы добавить пришлось, думай Вова, думай другой Вова, Нина Ивановна может отдыхать, её «Думать» не касается, не женское это дело, это роскошь мужчин.
А ну пулей сюда метнулись, ко мне я сказал, заорал Вова и мы поняли, что надо не лоб подставлять под хофманы, ведь сам сказал, что он очень добрый, а спасать положение. Как в сказке про Вовку из тридевятого царства, тот тоже и тесто месил и дрова клал в тесто, почти как с нами. Метнулись вниз и принесли птурсом дров, ясно я сказал, да чтобы не сырых, бегом давай. Скажите пожалуйста, что бы вы стали делать в таком случае? Правильно, сначала бы принесли, а потом бы подумали, ведь подумать всегда и потом спокойно так можно, не пеша, а когда картошка в котле пузыри уже пускает, то её доваривать надо и как можно скорее, вот и мы за этим здесь и находимся в наряде, всегда под рукой, готовые выполнить любой каприз нашего шефа-повара.
Скажите пожалуйста, где можно позаимствовать охапку дров? Не надо крутить у виска, у нас картошка уже в котле, два других котла тоже заряжены, люди вкалывают на морозе и им скоро может понадобиться горячее питание, где взять три охапки дров, по количеству котлов. Помнится в прошлый выход в «свет» за землёй, я наблюдал в углу у входа в пищевой склад, приличную кучу ящиков из тонкой фанерной доски, а не может ли она нам сгодиться в качестве горючего материала, какая интересно у неё горючесть, можно ли на ней доварить в котлах похлёбку, а иначе теперь не назовёшь то, что осталось от нормальной бульбы, может хоть кулешь ещё и получится из неё, но не выбрасывать же и не начинать же сначала её чистить и варить.
Двадцать метров были преодолены нами в три прыжка, ящики не ожидая такой прыти и горящих наших глаз, даже поползли ближе в угол, чёрт их знает этих духов, мало ли что у них в голове, они и поломать нас так могут. Вот именно-поломать, поломать, потоптать, сложить в охапку и под котлы, нефиг вам тут на морозе мёрзнуть, в тепло вас, тепло из вас вон, даёшь катрошку! Поломать ящики втроём большого ума не потребовалось, домчать и закинуть их под котёл плёвое дело, а вот выдержать минуту не славы, но позора, даже втроём не так легко. Ржач Вованов и дежурного по столовой стоял такой, что его отголоски раздавались аж за территорией КПП, аж в Нойштадте, аж в Угольном уголке, но страшнее всего было не это, страшнее всего было то, что Нина Ивановна, привлечённая громким хохотом, упала на стол и чуть не поранила себя об острозаточенный нож и на неё напал такой приступ смеха, что обеда и ужина можно было ни офицерам, ни генералам не ждать, ни сегодня ни завтра.
Знаете, а ведь только сейчас до нас допёрло, что мы купились, что нас ещё раз поимели и поделом, так нам ослам и надо, котлы ведь электрические, какие могут быть дрова? Дрова! Вы сказали дрова? Где ящики я вас спрашиваю, это уже нас начинал смешить заведующий складом, здоровенный под два метра прапорщик, с тяжелооттопыренным пузом он надвигался на нас всех своей непомерной громадой и требовал стратисфакции. Стратисфакции у нас, как на грех не оказалось, мы кинулись врассыпную по варочной, а на крик оглашенного причался сверчок Луценко и от одного вида дров упал замертво, он принял нашу сторону, гонялся по кухне только начальник склада. Я сообщу прапорщику Верховскому, он вас с землёй сровняет, вы будете у нас ср.ть досками, тупицы, ослы, вам всё шуточки, а вы, мать вашу, что рты пороззевали, кого вы слушаетесь? В Пехоту вас, сгною под корень! А, ну марш назад на склад с досками, две минуты и ящики готовы, мне их ведь завтра гансам отдавать, черти вы а не люди, мать вашу бог любил!
Вот так посмеялись, вот так повеселились, теперь ещё ящики на морозе колотить взад, чёрт бы вас не побрал с вашими заскоками, всё прикалываетесь. Но электричества после этого не поступило к котлам, не ради прикола отключили варево, причина была естественного происхождения и её надо было скорее искать, ибо смех смехом, а варить надо по любому. Надо электрика из КЭЧ вызывать, всполошился начальник столовой, посылайте посыльного в роту. Так может я посмотрю, проблеял я, чувствуя на себе грех за дрова и стыд от потери бтительности, я ведь всё могу, я Олимпиаду строил.
А у тебя инструменты какие-нибудь для этого имеются и допуск до этого самого? Да я так, посмотрю, может что смогу побыстрее сделать, пока там электрика дождётесь. Ну давай, покажи ему там нашу щитовую, пусть глянет. А если его там током ударит? Так следовало бы такого и током ударить, глядишь хоть этот поумнел бы, отвечает прапорщик. Ну поглядим, говорю и поглядели. Вы шашлыки когда в последний раз делали? Недавно, говорите, ну так вот, а шашлык из крупных грызунов когда в последний раз приходилось делать, а? То-то никогда. А вот наша вторая половинка наряда, что дежурила в солдатской столовой, решила попробовать это самое дело. Жаровни у них на этот случай не оказалось, ну и решили они крысу в щите зажарить и давай за ней бедной по всей столовой втроём со щётками носиться.
Устроили так сказать скачки по пересечённой местности и своего таки добились, откуда зло пришло, туда оно и метнулось в поисках спасения, а поскольку шкафы с напряжением были закрыты, то хлопцы решили выколотить ускользнувшую от них жертву, да так принялись искусно по шкафу с пробками стучать, что своего таки добились. Бедная крыса, чтобы не быть замученной озверевшим нарядом, бросилась на шины 380 вольт, избавив себя тем самым от обесчеловеченного позора. Вот вам и причина пропадания питательного электричества.
Открыть шкаф оказалось не трудно, запах горелой шерсти и палёного мяса заполнил помещение щитовой, зрелище увиденного огорчило даже меня, видевшее и не такое в своей электрической практике, животину было жалко, жалко даже если и была она крысой, такой смерти и врагу не пожелаешь, а ведь она так рисковала наверное ради своих детей. Пробки аж почернели, так по ним прошлась дуга, за стёклышками сгоревших пробок валялись сигнальные кружочки, место обрыва плавкой вставки было видно невооружённым глазом, поменять их было раз плюнуть.
Плюнули на пробки, они зашкварчали, полотенце в руки и против часовой стрелки потихонечку, помаленечку, пробочку наружу, запасную вовнутрь и по резьбе назад в полотенчике до упора. Да будет свет сказал монтёр и яйца фосфором натёр, так и у нас, первое боевое крещение произошло. «Я же говорил вам, что это Фаза, во, видали, свой электрик!»
Загорится-не загориться я не знал, боялся сам провала, но, о чудо! Всё зафунциклировало, загудело, включились вентиляторы вытяжки, заработали мясорубки, пошёл пар из котла. А, что же с крысой? Выкинь её на улицу, чтоб под ноги не попала!
Так и день второй наш прошёл, больше нас не прикалывали, есть Боженька на свете, самим дороже приколы обошлись. Но как скажите без приколов? Да всех думаю этим прикалывали, но самый большой прикол ждал меня на ужин, ждал всю роту. Угадайте какой? Да вы его сами сто раз пробовали, с вами его сто раз делали-на ужин нас всех ждала жареная селёдка. Да, да та самая треска, что кисла в проточной воде сутки, была вываляна в муке, зажарена до коричневой корочки и подана с мятой картошкой и пережаренным лучком. Такой мерзости в жизни даже моряки покойного Кука не пробовали, когда на корабле стухла солонина.
И знаете что говорят историки по поводу бунта на броненосце Потёмкин? Говорят, что бунт произошёл от того, что матросам вместо Дунайской кильки пожарили солёную треску, выловленную у берегов недружелюбной Норвегии, притязающей к нам по поводу какого-то там шельфа с залежами очень полезных ископаемых.
|
. Мойка, как писал Саня Ткаченко=это дискотека в которой на до было посуду мыть в трех ванных. Ноги мокрые, а портнки принимали такие цвета, что у радуги таких нету. Варочный цех это ваще кландайк-можно и маслов пожрать, картофану нажарить, но в жиру кофыряться, отпидо....ть казаны, да кафельные полы сутки тоже хорошего мало. Самое клевое было тем кто попадал в хлеборезку и масло делить шайбами. Кстати про масло... У нас в роте "дедушки" отдавали свою порцию масла нам "слонам" в свое время. Я четко помню обстановку и расположение помещений в столовой нашего полка и вспоминаю, как мы будучи молодыми брали у "старых" тарелку с маслом!! 
Отвлекся от темы про наряд. Тот кто не был в армии, тот жизни не видел. Так в наше время службы звучала фраза в адрес тех кого миновала такая радость.
<\/u><\/a>
<\/u><\/a>
<\/u><\/a> 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума